"Змеиный Камень" ("The Snake Stone"), digital painting
Один малоизвестный в России средневековый балканский артефакт и мой любимый австралийский аборигенский стиль..
На обращение к австралийскому меня натолкнул очень часто использующийся там изобразительный мотив двух змей - первопредков.
Но, кроме того, в славянской мифологии отчетливо прослеживается двойственность Образа Змеи - мужского и женского пола:
"Названия змеи, представленные у славян—..., *Ozъ, *gad-, *smokъ,, *guja, выступают в различных языках и диалектах и как родовые наименования (рус. змея, гад, гадина, в.-луж. had, пол. wqz, рус.-ц.-слав. смокъ, болг. гуя, серб.-хорв. guja), и как видовые (пол. zmija, чеш. zmije, в.-луж. zmijica 'гадюка’; рус. гадюка, уж; в.-луж. wuz 'кольчатый уж’; болг. смок 'уж, медяница’; серб.-хорв. гуја 'детская глиста’) (Фаем. 3: 689, 1: 381, 2: 100, 4: 150, ЭССЯ 7:168).
Различию этих лексем в грамматическом роде в семантическом плане соответствует мужская и женская символика обозначаемых ими змеиных персонажей: например, у русских — уж и змея, гад и гадина, змей и змея, у поляков — змея (wqz) и гадюка (zmija), у болгар — уж (смок) и змея (змия), змей (змей) и змеиха (змиица, ала) и т. д. Это противопоставление находит, в частности, выражение в существовании сходных сюжетов о муже-уже (СУС 425М) и о же- не-змее (СУС 409*), в русской поговорке «Жена да муж — змея да уж» (Даль 1: 686), в полесском поверье, что уж спаривается с гадюкой (Волынскаяобл., Ратновский р-н, Щедрогор, Тол.ЛУДЖ: 25), в македонском представлении о змее и «ламе» (женском змеином демоне) как брате и сестре (р-н Велеса, Бен.ЗБФ: 107).
Мужская символика змеи (ужа, гада, змея) проявляется в снотолкованиях: поймать ужа — женщине к беременности и рождению сына (Брестская обл., Малоритский р-н, Олтуш, зап. автора), «вуж сница — кажуть, то муж» (Гомельскаяобл., Мозырский р-н, Жаховичи, зап. С. М. Толстой; Ровенскаяобл., Рокитновский р-н, Каменное, Лесовое, зап. автора), «гуж, гад — чоловик, хозяин, му- жык», если он снится девушке, то к жениху, если жене, находящейся в разлуке с мужем, то к приезду мужа (Ровенская обл., Ду- бровицкий р-н, Озерск, зап. автора), если девушке приснится змея (wqz), то за ней станет ухаживать поклонник (Польша, Белостоцкое воев., Понаревье, Glog.ZM: 106, кашубы, Sych.SGK 5: 33); в сказочном образе царевича-змеи (СУС 433В); в мужском облике летающего змея.
Мужской образ змеи тесно связан с ее фаллической символикой. Она проявляется, например, в некоторых изображениях змеи (Георг.БНМ: 104), в польской эротической загадке: «W dzien jak uobr$c, w nocy jak wqz, / kto uodgadnie, bgdzie mój іщг» [Днем как кольцо, ночью как змея, кто отгадает, будет моим мужем] (Краковский пов., Чарна Весь, Кроводжа, Лобзув, Нова Весь, Gust.ZLL: 232), в русской поговорке женщин о мужчинах: «Гала- вища в маслище, сапажища в дегтище, а партки набиты змеей» (Калужский у., Усп.ФР: 65). С фаллической символикой связаны также различные магические действия со змеей, призванные обеспечить зачатие, например использование у родопских болгар и у македонцев одежды, через которую переползли змеи при первом их появлении весной, как средства от бесплодия (Бен.ЗБФ: 27, Ђор.ПВП 2:170), а также поверья о сожительстве летающего змея с женщинами.
Женская символика змеи (гадюки) представлена в южнославянских поверьях о превращении змеи в девушку, в сербской легенде о том, что носатая гадюка (кљечатица) была прежде девушкой по имени Мария (Нишский окр., Руйник, Ђор.ПВП 2: 120), в обращении к змее в болгарских заклинаниях по имени праматери человеческого рода — Ева (Бен.ЗБФ: 22), в русской поговорке «Злая Ясена та же змея» (Даль 1: 686), в толковании сна: змея укусит — значит, какая-нибудь женщина навредит (Брестская обл., Мало- Ритский р-н, Олтуш, зап. автора), в мифологическом и лексическом отождествлении ведьмы (особенно в купальскую ночь) со змеей (полес. бреет, змея 'ведьма’, зал. автора) и т. д.
Противопоставление по признаку «мужской— женский», которое обнаруживается в названиях и символике змей, может быть и исходным пунктом семантических разграничений змеиных персонажей. Начальную ступень противопоставления по этому признаку можно видеть, например, у боснийцев, у которых терминологическому различию между змеей-самкой (плавострик) и змеей-сам- цом (црнострик) соответствует разная степень ядовитости этих змей: змея женского пола считается более ядовитой и опасной для человека, чем мужского (Ђор.ПВП 2:132).
В ряде традиций можно наблюдать тенденцию к преодолению семантической двойственности, амбивалентности единого образа змеи, в результате чего отрицательное начало сосредотачивается в женском образе змеи (или, более конкретно, ядовитой змеи, гадюки), а носителем положительного начала (прежде всего различных покровительственных функций) становится уж как мужской персонаж. В дальнейшем, как это убедительно показано М. Беновской-Сыбковой на болгарском материале, такая тенденция приводит к появлению двух противоположных образов летающего змея, характерных для южнославянской традиции, — халы (алы) или лами, женского образа змея-вредителя типа дракона, развивающего негативную символику двойственного образа змеи (см.: Бен.ЗБФ: 53-54, 94-95), и змея, мужского демона, противника «халы» и «лами», по преимуществу защитника и покровителя, генетически связанного с ужом (см.: там же: 96-100)."
Гура А.В.
Обращайтесь - plastilinmira@gmail.com
*******
Продаю цифровые принты своих готовых работ. Пишу красками копии со своих работ. Рисую нечто новое на заказ.
Пишите e-mail plastilinmira@gmail.com
Большинство моих работ, собранных в одном месте (это очень удобно),
можно посмотреть в социальных сетях:
Обращайтесь - plastilinmira@gmail.com
Комментариев нет:
Отправить комментарий